Решение вопроса о едином духовном управлении пока откладывается на неопределенное будущее. Вместе с тем в современной России уже имеется ряд улемов, чей практический опыт и теоретические знания могли бы быть использованы для вынесения правовых актов – фетв. Именно фетвы обеспечивают взаимодействие мусульманского права с правом позитивным, то есть с законами государства. Они должны не противоречить действующему российскому законодательству. Так как в современной России отсутствует единое духовное управление, то данные акты могли бы быть обоснованы авторитетом издающих их улемов. Ведь по такому образцу и создавалось в свое время мусульманское право, творцы которого зачастую не были ни муфтиями, ни кадиями.

Необходимость борьбы со смутой (фитна) остро ощущалась мусульманами России как в начале XVII, так и в начале XXI века. Поэтому на первом заседании следовало бы вынести заключения о тех суждениях нашего времени, распространение которых в письменном виде вносит смуту в единство российской мусульманской уммы. Здесь фетва имела бы аналог арабоязычному термину ар-радд (опровержение). «Ар-радд» (иногда ридда) были весьма распространенным видом татарской богословской и правовой мысли в досоветский период. С одной стороны, они критиковали пережитки язычества и противоречащие Исламу новшества, с другой — опровергали неверные мнения миссионеров о религии Ислама. Во втором случае ОМДС, бывшее официальным учреждением, не могло себе позволить критику пропаганды государственной церкви. Ряд творцов «ар-радд», например Хасан-Гата казый Габяши, вошли в Совет улемов.

В 1920-е годы Совет улемов отвергал клеветническую антирелигиозную пропаганду властей. В наше время, в условиях демократического законодательства, он мог бы сосредоточиться на опровержении суждений, противоречащих как нормам Ислама, так и светскому государственному законодательству. С самого начала необходимо придерживаться и всех формальных сторон, характеризующих фетвы. Они должны быть оформлены по образцу фетвы шариатских богословов в арабских странах или по образцу фетв, выпускавшихся в Османской империи (например, «Маджаллат ал-Ахкам ал-Адлия» — Кодекс правовых норм, Османская империя, 1869–1876). Этот документ переведен выдающимся российским специалистом по шариату Л. Р. Сюкияйненом и опубликован в «Антологии мировой правовой мысли» в 5 т. (Т. 1. — М., 1999).

Несомненно, что, в отличие от той же Османской империи, нормы, выработанные Советом улемов, должны коррелировать именно с современным российским законодательством. Вместе с тем опыт Турецкой империи ценен в том смысле, что наряду с шариатским божественным правом там действовали и нормы позитивного права (ирада), издаваемые султаном. Во вводной части фетв следует указывать основания их принятия, например, «на основе аята…», «на основе хадиса…», а затем позиционировать. Фетва должна выноситься как решение Совета улемов, то есть органа «ахль-сунна валь-джамаа» (людей Сунны и общины), то есть суннитов. Нельзя забывать, что большинство Духовных управлений России юридически зарегистрированы как суннитские, действующие в рамках ханафитского мазхаба. Вместе с тем фетвы Совета улемов должны максимально опираться на Коран, иджму (согласие общины) и кияс (аналогию), чтобы они признавались мусульманами всех мазхабов и толков.

В начале заключения должно указываться: «Совет улемов в качестве консультативного органа, “дающего советы правителям” [формулировка великого муфтия Египта и ректора университета “ал-Азхара” Мухаммада Абдо (1849–1905)] и умме, в своем стремлении сохранить значение Ислама как “универсальной религии для всех времен, всех мест и государств, и всех народов и наций” [формулировка муфтия ЦДУМ (1921–1936) Ризаэтдина Фахретдина (1857–1936)], вынес свое заключение о следующих современных суждениях, распространившихся в письменном виде, которые вносят смуту в единство российской мусульманской уммы».

В фетвах необходимо дать опровержения всем радикальным мнениям, способствующим дестабилизации ситуации как внутри уммы, так и Российской Федерации. Стоит отметить, что ЦДУМ в Уфе и ДУМД в Махачкале проделали определенную положительную работу по анализу религиозной литературы, выделили источники, имеющие, по их мнению, радикальную направленность. Однако зачастую эти выводы просто приводятся, а не аргументируются на основе Корана, Сунны и российского законодательства. Среди проблем, стоящих перед Советом улемов, можно назвать вопрос о недопустимости такфира, так как этот аргумент применяется произвольно против оппонентов. Также чрезвычайно сомнительной с точки зрения акиды и решений всероссийских мусульманских форумов 1900–1920-х годов представляется критика проектов единого Духовного управления мусульман России (например, «рассуждающие о единстве уммы — это пациенты психиатров»).

В последнее время, особенно в Татарстане, вызвала протесты книга имам-хатыба мечети «Тауба» г. Набережные Челны Идриса Галяутдина «Алланы бер дип таны» (Единобожие). Структура книги полностью совпадает со структурой одноименной книги «Китаб ат-таухид» («Книга единобожия») шейха Мухаммада ибн Абд ал-Ваххаба ибн Сулаймана ат-Тамими, основателя и эпонима ваххабизма. На страницах 5, 10, 13, 18, 19 и других автор высказывает жесткую позицию относительно тех, кто не выполняет ибадат (религиозные обряды). Последних автор сравнивает с животными и называет их кяфирами (неверными). На страницах 10, 54, 252 автор указывает на то, что посещение могил святых и установление могильных надгробий — это многобожие. На странице 114 содержатся идеи, ориентирующие читателя на борьбу с политическими режимами, которые нарушают мусульманский шариат. На страницах 190–194 в главе 38 автор развивает тему о том, что следование руководителям и ученым, считающим харам за халяль и халяль за харам, — это ширк и вероотступничество, их место, несомненно, в аду. Автор книги не ссылается на Коран, приводит слабые (недостоверные) хадисы.

Требует правовой оценки мнение Гейдара Джемаля о необходимости революции в среде российских мусульман. В заявлениях Совета муфтиев России и ряда авторитетных улемов указывалось, что нельзя использовать слово «революция» в отношении планов мусульманского общественного движения в России и нельзя призывать российских мусульман к революции.

Дискуссии вызвало мнение Совета улемов Чеченской Республики о разрешении физического уничтожения ваххабитов. На основании российского законодательства смертная казнь запрещена, и в шариате не предусматривается казнь за инакомыслие.

В последнее время широко используются словосочетания «национальный Ислам», «русский Ислам», «татарский Ислам» и т. д. На основании аятов и хадисов об универсальном наднациональном характере Ислама в трудах и выступлениях недопустимо использование этих словосочетаний.

Широко используется хадис про 73 общины, на которые расколется умма. В связи с тем, что ряд улемов (аль-Кардави и др.) определили, что вторая часть этого хадиса (войдет в рай только одна из групп) не является достоверной по своему иснаду, следует признать недопустимым использовать в полемике и диспутах с мусульманами вторую часть этого хадиса.

В целом эта программа действий Совета улемов носит предварительный характер и может стать предметом для обсуждения. Однако вышеуказанные вопросы свидетельствуют о том, что имеются многочисленные проблемы для решения. Поэтому перед Советом открывается широкий фронт деятельности…

А. Хабутдинов, Д. Хайретдинов

Другие статьи газеты читайте здесь